7-
-Уж не чума ли в городе,
солдат,
ты слышал,
птицы черные,
нам с крыш кричат?
-Афины храм,
заполнен до предела,
зайдешь, так
рвет одежду в нем
толпою тело.
Кто с бусами,
кто с брошью на груди.
Ребенка, точно щит,
иной толкает впереди.
-Да, смерть царя,
не то, что моряка,
из них болезнь,
забрала только двух,
пока...
-Про моряков теперь
молчок!
а праздник омрачать,
не любит
городская знать.
-Идем солдат,
посмотрим храм
Афины,
смерть всех ровняет
под себя,
ребенок ты,
девица или
с копьем родившийся мужчина.
-Ступай вперёд,
я под лодкой
спрячу нож,
с оружием в храм божий
не войдёшь!

8-
Толпа и плачь,
и запах благовоний,
и масляные, жирные огни.
кто вдруг
смеётся нервно,
кто от горя стонет.
Как вместе счастливы,
так будут
вместе в горе,
рыдать, молится,
волос рвать они.
"Богиня, где ты"-
плачь летит под
своды,
под нависающий
над ними груз камней...
Молчит богиня,
плачут и поют народы.
И слышно вдруг,
сквозь стоны песнопений:
-А лекарь, что?
-Пытать мерзавца,
всем расскажет пусть,
как отравил царя...
-В темнице лекарь,
говорят,
и запоздало кается.
-Как не раскаяться,
молчанье зря,
когда под ребрами
подводят якоря...
-Кто говорит?...
-Но тише, дура,
смотри, священники
идут,
в медвежьих
шкурах,
один, безмерно толст
и худ второй,
у третьего Афины лик
над головой,
на ткани, золотом,
и разными камнями,
Афина грозная сама,
с небесной глубины
глазами!

9-
В море шторм.
ослепло небо,
белой тканью
стало,
взбесилось море,
лодки прочь,
бросает щепками
на скалы.
Себя привязывают
к мачтам моряки,
отвязывают,
в тень летящий
парус,
и от богов недалеки,
кому еще,
дышать досталось.
То в море вырастет
гора,
в кустах, в расщелинах,
с ручьями,
то пропасть,
бешенства полна,
зев открывает
перед нами.
Горе и бездне,
слить свой пыл,
да как просить,
моряк уже забыл.
Два дня бесился
Посейдон,
болел и плакал,
между волн.
Вдруг, в море все
остановилось,
и солнце белое явилось.
И всем казалось,
что оно,
двухдневной бурей
смущённо.


10-
Три дня спустя,
устав от погребальных
стонов,
от пения, от слов,
от колокольных
звонов,
Тесея стали хоронить.
Его, как павшего
героя,
царя и мужа
на лафет
перенесли
и два копья
под ним прогнулись
до земли.
Движеньем правит Ипполит,
как то,
сыновний долг ему
велит,
Близ моря им двоим
дорога.
Сыну и отцу.
Лень близится к концу.
А в море тихо и сейчас,
все в нем и рядом
спит немного,
к тому теперь
зовёт и нас .
Он ехал, мокр хрустел
песок,
колеса след свой
оставляли,
вдруг вод распалась
гладь морская,
из моря чудище являя.
По виду, будто крокодил,
а голова его
мужская...
Есть борода и седина,
а росту в нем,
как старая сосна...
Пал животом
на экипаж,
и сам вдруг умер.
С ним царевич наш.
Решили после-
Посейдон,
ни кто иной,
но только он.
Как тут не вспомнить
про вино,
уж верно,
было странное оно ...
С тех пор замечено-
спокойней стало
море,
и шуму меньше в нем
и много меньше
сора.

11-
Осталась одинока
Федра,
как одинокая земля,
что не родит,
не просит ветра,
с дождем не дружит,
не грешна.
Не любит солнца,
но покорна,
и свету дня
и ночи черной,
чья нам несносна
пелена.
Носила черные одежды,
но скоро,
очень скоро
бросила она.

03.2025г.

6-
-Федра...ты?
Я вижу, и тебе
не спится,
а я привык на корабле,
в дороге, в час ночной
молиться...
Зажгу лампадку,
и священных слов,
произношу ряды
во мрак, к другим
ушедших снов.
Засну с молитвой,
Зевс является порой,
да сыплет перхоть
со своей башки седой...
- Бог знает,
что ты говоришь,
Тесей,
скажи мне лучше,
боль прошла твоя,
или терзает все?
Тесей! В дороге,
в море, все возможно,
есть, пить и спать в пути
нам нужно
осторожно.
Придет болезни
черный дух
иль бездны песни
наш терзают слух...
-Федра,
знаешь, я во всём
прилежен,
в молитве,
в исполнении разных
дел,
с рабынями и женами рабов
не слишком
нежен.
Я не гневил богов,
и лишних слов
на женщин
тратить не хотел.
Богам, тебе
и знахарю в угоду,
всегда мешал с вином
предложенную
воду.
Мой знахарь, раб,
мне близкий человек,
от кушаний моих,
немного
пробовали всех...
- Какое пил
по вечерам вино,
то, что тебе в дорогу
я давала?
-Ах, Федра!
То, твое вино,
в тяжёлой бочке,
с обручем серебряным
металла,
что ты в дорогу
снаряжала,
в пути закончено оно.
-Чем обошлись Тесей,
как сей вопрос решили?
Или уже совсем
не пили?
-Сын местного
царя,
богами брошенная
на задворки знать,
своих запасов винных,
решил нам часть
прислать.
Ему в ответ,
я подарил рабыню,
ту, что тебе,
была не слишком по душе.
Она в ту пору,
надоела мне уже.
Так, славно было решено,
ему- рабыня,
нам- вино!
Не зря же
за столом порою говорят,
кто ныне пьян,
тому с бутылкой,
а не с женщиной,
роман!
-Ты видно часто
пил вино,
знай, нас во мрак
ведет оно...
- Сама Афина
тайный знак
мне подаёт,
Федра, Афина
говорит мне...
нет не могу сказать...
ох мой живот!
-А сын царя
вино с тобою пил?
-Он очень за подарок
мой благодарил.
От неизвестных,
нам причин,
земля в том крае
скупо дев родит,
но все одних мужчин...
Ах, Федра!
Счастье наше
долго не живет,
вернулся я,
но мучает живот...
-Пошлю за лекарем,
Сильфиду,
будит пусть,
с ней двух солдат,
для обретения
старцем чувств.
-Федра! Встать
мне помоги,
такого места
нет в твоей постели
чтобы удары боли
не летели.
В пути,
качаясь на груди
морской,
я думал, счастье быть
с тобой!
......
(Федры крик)
-Сильфида! Где ты,
полно спать,
царь болен твой,
покинь свою кровать!

Мир без чудес

Я не поезд,
мне доступно возвращение,
я не постесняюсь
сдать назад.
Путами условности,
придуманного тенью,
мне не первый раз,
пренебрегать.
Я не верю в колдовство,
в приметы
и считаю бредом,
что планеты,
как- то могут нами
управлять.
Не опасны черных
кошек козни,
это детство,
это не серьезно.
Отвергаю суеверий всякий
бред,
есть наука,
а чудес на свете нет!
Жалко, может быть,
теплей с потусторонним,
как нибудь, задобрить
и просить.
Движемся вперёд,
и мы богов догоним,
захотим, так в сказках
будут жить.

03.2025г.

Канарейки

Клеточки в которых мы живём, у нас все разные. У кого клеточка меньше, у кого побольше.
От пола до потолка летит наше воображение и больше нет сил ему лететь дальше. Хлоп и вот он, ваш предел. Остановится душа, осмотрится, потом замрёт и летит вниз, к полу, чтобы там снова оттолкнуться и опять взлететь. Не слишком высоко взлететь, до потолка только и все.
У каждого своя клеточка, разные они, маленькие, большие, совсем огромные, но есть они у всех.
Можно долго учится, отодвигать свои, тебе положенные пределы и отодвинуть их в сторону, иногда совсем немного. А бросишь все, махнешь на себя рукой и пределы приблизятся, сожмут тебя и уж не продохнуть тогда будет.
Вот, ударится человек в своем полете о пределы и вниз летит, к нижнему пределу. Потом вверх, так и живёт, не может человек лететь без пределов.
Только полный абсолют, или бог не имеет пределов, бесконечен бог. Не имеет своей клеточки. Не поставлены ему пределы, некому ставить пределы богу. Сам он есть предел, абсолют. Иначе, зачем придуман он, абсолют, как не показать нам, к чему стремится.
Я сижу в своей канарейской клеточке и распеваю канарейские песни. В переносном смысле, конечно. Но все же.
Совсем давно у меня был сосед, в квартире которого стоял невообразимый гвалт, от целой сотни канареек. Наверно он думал, что любовь к сотне канареек, равна любви к одной, умноженной на сто, но так не получается. Любовь не делится и не умножается.
Сосед жил в подвале нашего дома, там было как -то неуютно, немного сыро и душно. Не помню уж, зачем я пришел к нему. Но так уж вышло.
После, очень скоро он съехал, подвал отдали нам под хранение картофеля. Хорошо помню этот сладковатый запах проросшего картофеля, исходивший из большого деревянного ящика, который весной открыла мать.
Но канарейки жили с тем соседом, им некуда было деться, либо им жить в своей клетке, либо совсем не жить.
Они жили и пели. Мне неприятно было в гостях у того соседа. Я сразу хотел уйти, но чувство приличия, удерживало меня.Что то я чувствовал. Какая то духота была подвальная, или что- то в нем самом, в общении с ним. Это теперь хорошо знаю, что не нужно ходить в гости к незнакомым, или почти незнакомым людям. А тогда я не знал.
Я поторопился уйти и ушел. На прощанье, сосед подарил мне отличную клетку для канарейки. Сделана она была из кусочков полированного дерева и стальной проволоки, чьи отрезки продеты были через деревянные бруски. Канарейку мне он не подарил, может быть думал, что я приду в гости ещё раз, но я больше не ходил в гости к любителю канареек. Это были маленькие жёлтые и шумные птички, нужно сказать, мне они совсем не понравились.
Однажды я шел по улице рядом с домом, где живу теперь и услышал такой же канареечный гвалт из квартиры на втором или третьем этаже. Этот шум и напомнил мне того, давнего любителя канареек.

03.2025г.

5-
-Здесь ты, Сильфида,
верная
служанка?
-Я, госпожа моя,
Федра!
Всегда готова услужить...
-Светильник гаснет,
а запасов масла
мало,
все фонари
дворца горят устало...
Если мне,
царице Федре,
света нет,
одной полно
золы,
как слуги,
вы, обходите углы?
-Я, госпожа,
не знаю,
по наитию идем,
да с краю.
Мы держимся руками
стен,
а то огрызок свечки,
подожжен.
-Вот горе,
все Тесей на море
тратит,
нам оставит
что,
того едва уж
хватит.
А ты жена,
сиди одна
в палате.
-Не смею госпожа
о том судить,
хотела лишь сказать я,
ждёт вас Ипполит.
-Как ждёт,
нашел мальчишка время!
Теперь,
для урожаев дни,
а не затем,
чтоб бросить семя!
-Я точно так ему скажу...
-И будь Сильфида
осторожна,
пусть и царица я,
но и царям
не все возможно.
-Остерегусь шуметь
и песни распевать...
Я передам
монетой ваше слово,
пусть купит масла нам,
раз тьма идти
готова!
-Иди сама и меньше
рассуждай,
да что и я,
придти к нему хотела,
передай!

Солдат, писавший стихи

Поэт- солдат,
не кормчий,
боже упаси.
Не генерал,
любимец
высших сфер,
бросающий
войска в атаку.
Не офицер.
Поэт -солдат.
Войны рабочий,
в форме,
о которой говорят,
что предана земле
и смерти.
Вечно,
измазана в золе.
Поэт - солдат,
конечно,
он хочет рассказать,
что невозможно
нам понять.
Чему слов нет,
на языке,
любовных сплетен,
кухонных забот,
беременной жены,
и скуки
круглый год.
Поэт -солдат,
был в тех полях
где музы
обязаны молчать.
"Красотка,
рот ладошкой
свой,
чтоб дыму не глотнуть,
прикрой!
Смерть правит здесь,
одна она болтает,
свободна и
измазана в крови
солдат."
Богиня смерти.
Ищет взгляд
ее тяжёлых
медных грудей.
Из коих,
нам не молоко,
но яд!
Богиня смерти
песнь ее,
как бездна
увлекает разум.

03.2025г.

Время

Мужчина с женщиной
беседуют,
на непонятном языке.
У них за словом
слово следует,
понятные,
в их далеке.
У них все слажено,
отточено,
умение говорить
они,
поддерживали
днем и ночью.
Как поддерживают,
маяков огни.
Чтоб в темень бури,
с чернотою споря,
лучи разбрасывали
в море.
Корабль спасут
и моряков.
И я их слушаю,
совсем не понимаю,
Зачем так много
говорят,
не знаю...
Наверно вот теперь,
сейчас,
обнимутся
и в кадре свет погас...
Нет, все они болтают.
Зачем,
так много говорят,
не знаю.
Но много дел,
помимо этого
ещё
и там в их далеке
как и у нас,
влечет.
Конечно деньги,
воспитание
детей,
старушка мать
и дружба,
что в беде,
спасает.
Мужчина с женщиной
беседуют,
беседа складно
их течет.
А знают,
они, что времени
и дней,
всего- наперечет?

03.2025г.

4-
-Что видно было
вам в стране чужой,
какие звёзды там,
и вид луны какой?
Также, она желта
и светом желтым
окрашивает рощи,
город, волны?
-Все тоже самое
там милая, но
Луна,
бывала часто
цвета крови,
солнце тамошнее
вас испепелить готово,
так оно
раскалено.
-А сфинкса видели,
солдат,
на льва похож,
и на собаку, говорят!
-Да, видел сфинкса,
но песок,
почти похоронил его.
Пол туловища,
морда, хвост и все!
-Его или ее?
-Того не знаю...
-Чего же больше
нам желать,
чем путешествий
без больших затрат!
Также говорят,
он улыбнется
и миры сгорят!
-Нет, ничего такого
я не знаю,
все врут, наверно,
лжи теперь нет краю...
-Там пирамиды есть?
И кто их мог сложить?
-Огромные, а видом
точно миражи...
-А караваны
видели в пустыне?
Погонщиков,
товары и мешки
и пальмы,
что у солнца
просят тени?
- Все видел,
много там песка,
а Нил мне кажется,
ленивая река.
Течет неторопливо
к морю,
от жара зелень чахлая,
по берегам,
с горячими песками
спорит...
-Как интересно!
Вижу, вы солдат,
умеете красиво
рассказать...

3-
-Солдат!
попробуйте кефаль,
не часто
праздники
в спокойной жизни
наших мест.
Работа, сон,
купанье, лес.
Шум речи, музыка,
подразнит
и убежит,
а скучно здесь...
-Спасибо, девушка,
вино,
к общению нас
располагает,
прогонит скуку
и кто знает,
придешь ты,
если не оно...
-Не торопитесь,
ночь теперь грешна,
Афина в храме
спит одна...
-Так, а теперь
добавь мне рыбы,
да пей сама,
и знай, красавица,
мы тем счастливы...
.........

Я станок

Я работаю на износ,
на износ,
на износ...
Как станок,
токарный, железный
которому много
пришлось,
переделать
вещей
полезных.
Я станок,
я железный станок.
Обхватив
и вращая детали,
я бы мог,
понимаете, мог...
но теперь не могу
даже если б,
меня умоляли.
Я станок.
Я станок.
Я станок.
У меня нету ног.
нету ног,
нету ног.
Дорогая,
станок вы включали?
Я станок.
Я станок.
Я станок.
Руки мои оторвали.
Дорогая,
станок вы включали?
Нажимаете
кнопку ОК
на панели,
панели,
панели.
Вы когда нибудь,
также гудели?
я станок,
я станок,
я станок.
Токарный,
наподобие
дрели.
Я станок.
Из железа,
из стали,
я станок.
Электричество
медных сетей,
дребезжит
под станиной моей,
я привинчен,
прикручен,
прикручен,
прикручен.
Инженер меня мучил.
Мучил,
мучил.
мучил.
Я вращаю,
я резать могу.
Я могу.
я могу.
Я слуга,
я слуга,
я слуга.
Но когда- нибудь
днём
или ночью,
все на части
порву,
я от них убегу,
убегу
убегу.
Вытащу
корни,
сеть мою
оторву,
оторву,
оторву.
Я терплю,
все терплю.
А пока,
пробегают
желания
тени,
но терпение,
у меня отрастает
нога...
или лучше
того...

03.2025г.

Двуликий Янус

Нам нужны два лица.
Одно, смотрящее вперёд, в будущее, в бурные, набегающие волны. Это лицо торопит нас и оно с вечно голодным взглядом.
Ноги наши ещё здесь, а взгляд торопит, не ждёт. Как бы нам не споткнуться, не полететь на земь, не разбиться в кровь. Но нет, не остановишь ту жадность будущего, ещё не увиденного, может и никем еще.
Именно это в нас создаёт все новое.
Но создав, оглядываемся мы вспять, осматриваем прошлое, пройденное уже.
Все ли так сделано нами, как должно, как следует из чувства, не понятной нам меры.
Как бы внутренний критик, читатель наш собственный сидит в нас, смотрит на уж пройденный путь и говорит нам, где совершены ошибки. Что не так, не правильно. Это второе лицо видит наши ошибки и диссонанс. Поспешность и размеренность. Полет и черепаший ход.
Такой странный Янус, существующий в будущем и прошлом, жадный и осторожный, щедрый и скупой.
Смешение совсем противоположного.
А можно ли одновременно быть и тем и другим. Быть и в будущем и прошлом? Это точно две мелодии, два такта, существующие в нас одновременно, разрывающие нас на части.
Хочется отдаться лишь одному, посвятить себя ему полностью, погрузить разум в него и уж потом, вынырнуть и набраться воздуха. Отдышаться и осмотреться и уж потом достичь завершения и, может совершенства, если оно для нас только, или вообще, возможно.

03.2025г.

2-
Афины убраны цветами,
гирлянды, смех счастливый,
с нами,
сегодня царь,
он возвратясь,
своей улыбкой дарит
нас.
Колонна моряков
и стража
и конфетти
из экипажа.
Но взгляд усталый
и рука
перил коснется
так, слегка.
Посмотрит царь,
уйдет с балкона.
Царь устал,
вдвоем с царицей,
завтра снова,
продолжить празднество
готовы.
Но горожане и купцы,
пьют, веселятся,
жарят рыбу,
а волны плещут
в сны залива,
и желторожая луна
всю ночь,
без звёзд глядит
одна.

Федра
1-
Тесей, великий царь
Эллады,
на месте не сидит,
трон пуст,
стоит и зря мозолит
взгляды,
близ языки исторгнут яды,
скопившиеся
в оградах уст.
Тесей не любит
дух дворцовый,
не терпит пыли он
ковровой,
не любит принимать
послов,
тоску размеренную
слов,
во сне почти,
кивая слушать.
Ему в пути
и в море лучше.
Он любит стук сухой
копыт
и парус любит,
что раскрыт.
Вчера из Африки вернулся,
в Египте год
провел, как сон
и говорят,
сам Посейдон,
с трезубцем,
с пенной бородой
с царем из вод
переглянулся.
Царь вылил в море
все вино,
что было в путь
припасено,
затем,
по просьбе капитана
живыми бросил
трёх баранов.
И скрыл личину
Посейдон,
лишь борода еще
кипела,
между стадами
синих волн.

Стеклянное сердце

Хрупкое сердце,
смотри разобьешь,
если, неосторожно
возьмёшь,
если рукою лениво,
устало,
треснет дешевым,
тонким бокалом.
Если сжимает,
кольцом потных рук,
станет осколками
острыми вдруг.
Выскажет все,
перед залом, вокалом.
Выпить вино,
что его наполняло.
Красное, теплое
плещет оно.
Плоть, это фикция,
плоть, это ложь.
Будь осторожнее,
лучше, не трожь!
Трещина станет
сначала бежать,
сердце укрыть бы
покровами ват.
Спрятать в хранилище,
в ящики в пыль.
Не доставать,
не касаться,
забыл!
Чтобы подальше,
от зла, от греха,
чтобы его,
не касалась рука.
Если коснется,
оно разобьётся.
Хрупкое сердце,
изгибы стекла.
неосторожность
нам остаётся,
вместе с кусками
цветного стекла

03.2025г.

20-
-О чем ещё беседует
на улице народ,
что праздные умы,
помимо дела
развлечет?
-Также говорят,
для беглецов,
дороги перекрыты,
теперь границы
царства на замке,
а треть бежавших,
пойманы и перебиты...
-Как царство
удержать царю в руке?
Страна, теряющая свой
народ,
становится,
что озеро без вод.
Полна засохшей тиной,
яма
и смерть теряя стыд,
сама в ней правит прямо...
-Да вот ещё,
хотел спросить,
словоохотливый
прохожий,
поэт здесь где -то жил,
немного
был он на вас похожий.
Вот думаю, остановить,
кричу -"Постой!"
Да оттого, весь разговор
пустой.
-Поэтов много,
голод камень заточной,
из двух болтающих,
один прозаик,
а поэт второй...
Имел ввиду того,
который много слов,
своих и наших,
тратит на любовь...
- Да, нечем заплатить
и слово,
монету золотую,
заменить готово.
-А где он?
-Умер,
недавно
был зарезан,
знаете вы, тут,
поэты точно мухи
не живут.
-Остались ли стихи,
от мертвого поэта?
-Да, вороха бумаг.
Не разобрать что он писал,
теперь одно- топить очаг....

21-
Ночь или день на улице,
солдат?
-Ночь госпожа,
стоит,
вам можно спать,
а мне служить,
как то уставы говорят...
-Нам окон нет,
светило нам одно,
всему, что здесь
заключено.
-Я знаю, кто он...
-Ты проницателен солдат!
Приятно встретить ум
и силу,
которые, во всем
дружны,
продолжат мир они,
а нет, так ход войны...
-Благодарю вас,
госпожа Наама.
-Вот чудо,
знает как нас звать!
Но муж законный,
вздумал забывать...
-Я вижу госпожа,
вы все грустите,
на службе я
и нужно мне идти...
- Тогда идите...
- Проверю галерею,
зал и двор,
а после, если скучно,
разговор,
продолжим...
- Ах, солдатик! Приходите!

22-
-Скажи солдат,
какая ТАМ погода,
теперь, я слышала
июнь?
-Нет, май еще,
царица
и моя Наама.
Природа пробуждается,
идут дожди,
прочь прошлое
с дорог
смывают прямо.
Считаю дни,
освободит в горах
дороги май,
свободны мы,
любую выбирай.
-Пусть май,
а женщине
близка природа,
цветок она,
любое время года,
мелодию свою
смычком сыграй,
которой обожаем
повторенье.
Солдат мой, начинай
играть,
впредь, обещаю
не стонать.

23-
-Не забывай, солдат-
меня зовут Наама,
звала меня,
так в детстве
мама.
С 11 лет
живу одна, не ведаю
давно, где мать
и роль пустую продолжаю
исполнять.
О бог мой,
ты исполнил прихоти
мужчины,
а счастья мое?
жду день, другой...
мне счастья нет,
оно проходит мимо,
как травы у дороги,
под рукой...
-Я -Тибр,
был легионером
Рима,
мой легион непобедимый,
бежал, в боях разбит.
И если я вернусь теперь,
мой Рим меня
казнит.
-Солдатик,
жаль тебя!
Но прежде чем,
бежать,
хотела я Суламифь
долг один отдать!
- Долг? Что за долг,
большая сумма
денег?
-Ты подожди, день
мне хитон оденет,
я скажу.

24-
-Наама!
Август стал
благословенный,
дороги горные чисты,
мы живы,
кое -где посты
на них побег сдержать
могли бы...
Нет голода,
но всякий день
ненастья приближает
тень.
-Ты помнишь, Тибр,
я должна Сильфиде.
Долг чести,
честь моя важна,
врагу отмщенье
и война!
-Зачем ещё
ведутся войны?
-Я царской крови,
я достойна!
Так в воду, в бездну,
все мечты
и мы свободны, я и ты...
-Исполню долг твой
и в пути, в ненастье,
в стране чужой
согреет душу счастье.
-Мне говорили,
Соломон,
теперь Суламифь
пресыщен...
- Наама, правда,
неприятен
мед,
когда его ешь
круглый год!
-Смелее Тибр,
миг, другой
и птицы
мы свободные с тобой...

25-
-Что слышно?
-Царь теперь печален,
но не смертельно,
дев страна,
корзиной грузною полна.
Страны просторы,
ещё родят,
ее поля и горы,
как фрукты,
как созревший плод.
На царский стол
слуга
плоды опять несёт.
-Благословим же,
царские корзины
и слуг натруженные
спины...
-Да, чтобы со столов,
что кормят
только звёзд
слуга и нам плодов
порой принес.
-Царь слышно,
вновь ходил к Нааме...
-Ну, с ними бог,
а также
может, с нами...

26-
-Ты видишь служка
огонек,
горит и теплится лампада?
Потухнет,
храм тогда падёт
и мы погибнем
в пасти ада...
-Ах, вижу метишь ты
в пророки...
Тьма отступила,
живы мы
а голод в странах,
нам теперь далёких...
Молись и место знай
свое.
Царь жив,
а лето нам,
тепло свое даёт.
-Плоды земли,
страны питают соки.
С царем и нас,
которые ему далеки...

03.2025г.

19-
-Как Соломон?
-Кто знает,
сегодня молчалив он,
завтра,
гневом полон.
Как царство
удержать в руке!
Зима и голод,
а дома стоят пустые,
умирают люди.
-Бежать через пустыню,
стать рабом...
-Такая мысль
и мне явилась,
неизвестный...
я думал,
быть рабом и жить...
-И что казалось
лучше,
рабство или смерть?
-Думаю, весна нам даст
надежду...
-Последний
месяц требует терпения.
Проснется солнце,
будет наше воскресение.
-Все бросить,
перейти пустыню...
- Говорят, там,
в Финикии сладкой,
всех ожидает плеть...
-Говорят,
из 1000 жён и наложниц
Соломона,
осталась треть...
-Значит,
царь делит
тяготы с народом...

18-
700 наложниц,
300 жён,
сомнение их мучает
и безделье,
тоже мука.
Не сеют, не прядут
а тут,
любви им нет,
хотя, для 1000
она должна быть
многорука.
Как всех запомнить,
обогреть
и обслужить?
Десятерых на дню?
А прочим скука...
Любовь должна быть
многорука.
А слезы, а истерики,
а сплетен кисея,
ну, не могу того
представить я!
А 1000 поползновений
на единствоенного мужа,
рождение детей,
права,
даруемые,
взятые назад.
2-3, ещё куда ни шло,
но 1000, мне кажется,
себе во зло.
Да, кстати дети,
этот детский сад,
с ума сведёт любого,
кто на 1000 женат!

15- песнь вторая
Шла я по городу,
стан мой,
шагами осторожными
колышет.
Живот мой, ждёт тебя
любимый,
поцелуем,
твоим живёт и дышит.
Груди,
мешают мне сосцами.
В них молоко любви,
что между нами.
Любимый мой,
ищу тебя везде,
мой день устал
он лег туманами,
дождями.
Подходят стражники,
кудрявые мужчины,
где друг твой,
спрашивают, кто он?
Им отвечаю- Соломон,
царь ваш...
Так, будто ты со мной,
идёшь незримо,
хранишь
ты честь мою и жизнь,
любимый.


16- песнь третья
Ныне, мне
одному собирать
сладкий твой виноград.
Зреет на солнце он,
ночью,
сторож не спит, бережет,
твой виноград.
Всякий захочет,
ночью
забраться в твой сад.
Сторожу я говорю,
не береги виноград!
Я тебя выбрал,
сладость твою,
что ты успела
на солнце собрать.
Буду тебя целовать,
только лишь день
поменяется с ночью,
а тени,
у ног твоих станут
лежать.


17-
-Ашарот! Ты- хитрец,
недаром мать твою
в Ассирии купили,
не поскупились вижу,
славно заплатили!
Отец у нас один,
по матери
кудрявой,
Ассирии ты сын,
чужой державы.
Наложниц любим мы,
царей,
несут еврейки нам
в большой любви своей.
Ты не из наших,
тем мне ценен,
одной ногой застрял
в чужом владении.
Мне кажется
уместным твой совет,
поэту нужен царь,
царю- поэт.
Пусть он придет,
поэт твой неизвестный,
да о любви,
слагает пару песен...
Согласен ты?
Тогда к себе ступай,
уж ночь спешит
и неба держит край...
"Строитель он,
теперь ещё поэт,
не дорого поэты стоят,
если хлеба нет..."

14- песнь первая
Скажи незнакомка,
где,
тот, кого любишь ты,
кто стада
свои многие,
пригонял целовать
твои ноги.
Кто блуждал
по холмам кустистым,
платье рвал
о колючки и листья.
Кто он,
который мог,
к роднику припасть
твоей плоти.
Где скажи мне,
ты полдень
проводишь?
Утопленная солнцем,
ветер,
кос твоих
движет черные плети.
Вот пришел я
в сад твой,
пить нектар,
пчел отгоняю
рукой.
Пчелы жужжат, жалят
руки мои.
Мешаю им
деловитым,
знающим свойства
цветов,
собирать по капле
любовь.

11-
Ашарот вышел,
но старался,
не показать спины,
Взгляд Соломона
спины обжигает.
В дни голода,
веселья звуки
по залам не слышны.
Нет смеха
и в дворце холодном,
страх одному
не быть голодным.
Но, сначала вера,
а за ней война,
способна удержать
страну одна.
Храм строить
или кровь пролить?
Все о державе,
голова болит.
А если в бешенство,
душе упасть,
расстроен Соломон
и бездна всем откроет
пасть...
Он шел и руки гобеленов
касались
пыльных гобеленов.
гобелены
в коридорах покрывали
стены.

12-
-Охрана, спишь ли ты?
-Как можно,
так головы лишится нам
не сложно!
-Ты прав солдат,
с тобой я в том согласен!
-Дворец нам крепость,
ночь и враг,
объединяют силы
для атак...
-Все тихо?
-Да, командир,
не спит охрана,
царь Соломон
с наложницей,
уединились рано.
Когда мы проходили
у дверей,
так слышали, как ложе
движется под ней...
и стонет,
девственности бой
теперь с царем
вести одной...
-Не то вы слушаете,
славные солдаты,
проверьте галерею,
зал большой, палаты...
-Все сделаем,
не сомневайтесь,
я в обход свое,
возьму тяжёлое копьё.
Мы службу знаем,
командир.
Война- охрана служит,
служит,
если мир.
-Вы помните пароль?
-Да, пароль Сильфида,
иного не имели слова
и выбрали такое.
-Что же отзывом?
-Любовь!
- Идите, но
не разделите силы,
вижу, вы готовы.

13-
-Уже зима,
а снега мало,
ветер бьёт в лицо.
И хлеба нам,
ещё не поступало...
- Свой фартук надевай,
ступай к стене.
Скрипи металлом,
камень ставь
спиной во вне.
-Я помню архитектор
ваши планы,
стена да арка, переход
меж ними странный.
За ними
ряд ступеней вниз
и нависающий
над всем карниз...
-Да,
помнишь мой чертеж
и камень как положено,
кладешь.
-В десятники меня
теперь переведите,
стараюсь я
и есть хочу, бог видит...
-Подумаю, но станем
строить храм другой,
тебя мой каменщик,
возьму с собой!

Суламифь

1-
О, прядь седая
в дни мужчины!
Печаль унять легко
царю,
что стая птиц
летят с долины,
к воздвигнутому алтарю.
И жёлтое зерно
и плод сухой, малины
и порченый жуком
сухарь,
все к месту здесь.
Стук клювов оглашает лес.
Насытятся,
кому что надо,
съедят,
и млад и стар,
но все не до упаду,
а сколько захотят.
Им, птицам
меру мать природа,
диктует.
Кто сегодня переел,
тот жив ли завтра?
Нет тут тучных тел.

2-
Нет, не достиг
царь Соломон предела.
Не достиг и середины
жизни,
что полагают цифрой
45.
Лишь 43 ему
и жизни сад,
объятья раскрывает.
Но седины-
знак мудрости,
или уж видимой
кончины?
Они в курчавых
волосах
застряли и бывает тенью
страх,
пройдет у зеркала
большого,
что ждёт и тусклое,
на первом этаже,
рабынями в цветы
упрятано уже.
Лишь глянет царь,
а синий цвет цветов,
ласкать прекрасный
взгляд готов!

3-
Он достиг,
вначале красоты
мужской,
затем заговорили
о его уме,
по разным сторонам
земли большой.
В Финикии сладостью
обильной.
И в Африке, зелёной,
желтой, пыльной.
В храмах египетской
земли,
что колоссы,
установить одни могли.
В Ассирии,
где дев кудрявых
толпы.
А в Риме, в праздники,
пророков вопли
на площадь,
миновав солдатов строй
порвуться глухо
и умрут порой.

4-
-Строитель царь,
он воздвигает храм
и алтари
в пустом и Грозном месте.
Там огонь горит,
священных подношений!
Во всякие,
его страны концы
обильно золото везут
и благовония купцы...
Везут рабов,
тяжелый труд державе
служит,
детей и дев везут,
чей труд
на ложе нужен.
Везут стекла гранёного,
куски,
оно нас отвлекает
от тоски,
но производство стекол тех
большая тайна.
Везут купцы с собой
ещё и взятых по пути,
попутчиков
случайных...
Говорят, историку
бывает нужен
свежий взгляд.

5-
Народ не забывает царь.
Народ дары из рук царя
на стройке храма
принял.
Вздыхает тяжестью
объятый город.
Год второй,
неурожай, да голод.
Песок в пустые блюда
ветры носят.
Ждут, будет дождь,
закружит осень.
Труд стал напрасен,
труд напрасный брошен.
Всюду трав сухая
тень
и птицы высохшее
тело брошью.
У солнца взгляд тяжёл
и зноя полон день.
А мертвый луг давно
не кошен.

6-
-Ты, мой приятель,
вечно не доволен,
наш бог един,
но единения
в уме твоём, не более
чем в бурном и солёном
море.
Оно хоть бесится,
хоть застывает в берегах,
а перед солнцем,
на согнувшихся ногах...
- Я вижу, ты доволен
нашим хлебом
и подаяньем жалким,
и трудом,
под жарким небом.
Дочь Суламифь моя, вчера,
сожгла лицо на солнце...
но пора!
Зовут нас трубы в храм!
-Какая страшная толпа...
хватило б хлеба нам...
идём, идём скорее,
а ныне хлеб один
есть пища для еврея.

7-
-Хлеб прячь в мешок,
приятель,
он кажется,
побольше моего,
но в городе голодном,
ничего,
ценнее хлеба нет.
- Нет есть ценнее...
- Что же, ценнее хлеба,
уж верно,
это жизнь сама...
-Да жизнь,
и конечно дева,
как продолжение
жизни.
Что то в женщине,
притягивает нас,
не хлеба мне хотелось,
взгляда карих глаз...
Ах, ты приятель мой, поэт,
Я вижу,
в словах, поосторожней
будь,
какие болтуны поэты.
Вечно скажут,
того, что им не нужно
говорить,
когда б они хотели
долго жить.
Ну, прячь свой хлеб
к груди поближе!

8-
-Что ж дочь твоя,
как солнце
сожгло ее беспечность!
Скажи, соседка...
вижу, сладкий носик
и щёки
не ценны ей...
-Весь вечер мы
прикладываем травы,
лекарь нам советует
покой
да трав сухих,
венок над головой.
И никакого, говорил нам,
солнца.
Не то уж точно
сват нам
не поклонится...
-Как жаль, что девушек
пора,
сегодня есть она,
была ещё вчера,
а завтра ей сгорать...
- Не зря же говорят
всем по секрету,
царь Соломон
сладчайший наш,
имеет триста жён,
700 наложниц,
а не может
наверстать,
того, что не дала
одна
жена Наама,
которая в толпе
и сутолоке дней,
немного растеряла
красоты своей.
Как бусы красные,
рассыпаны те дни,
а были прежде
и в любви своей,
они с царем одни...
Царь Соломон
желает красоты
и совершенства,
коих так немного.
Он говорят,
царице Савской ноги
обрить хотел...
.............
-Ах подруга, знаешь,
сегодня что -то много
ты болтаешь...

9-
Советник первый
Ашарот
является к царю
с днём каждым новым,
с известием, докладом,
сообщением, словом.
Как народ
под властию живёт,
что думает он,
что происходит рядом.
Идёт ли дождь,
хотя в окно,
все видно, но
уж так положено давно,
Скажи на ухо- Ашарот,
весть до царя
как может донесет.
Отрежеть чуть
да по краям поправит
ноль принесет,
а то себе оставит.
Он посоветует царю,
какие меры,
в деле стоит
предпринять.
Чего нам ждать,
кого казнить,
кого помиловать.

10-
В тот день,
советник Ашарот,
к царю явился.
Он спешил сказать
царю,
что в городе царя живёт,
девица Суламифь,
шестнадцать лет ей,
стан прямой
и люди
случайно ягодицы видели
и груди.
А чресла сладкие,
что мед,
едва под платьем
скрыты, ходят,
если та по городу идёт.
И властью полные давно
мужчины,
чьи вьют задумчивость
по лбу свой ход
морщины,
уж на нее
раскрыли темный рот...
-Из обедневшего семейства
она,
из княжеского рода.
Отцу намек уж был,
от одного урода...
Царь, только ваш приказ,
слуга отправится тотчас...
-Семьсот наложниц говорите,
да все стервы?
Царь жаль мне вас,
но и не вы в том первый!

Боль старая,
ты вдруг меня кольнешь,
достанешь прямо
плоти не жалея.
Куда колола сотни раз
в жару и в дождь,
во снах моих
и бодрствовал
где я.
Напоминаешь мне
о прошлых пустяках,
забуду, ты кольнешь
лукаво.
Садизм наверно,
будто не зачах
маркиз де Сад,
является помучать
скрипом дверным.
Ты совесть,
или нет, всего пустяк.
Но возвращает
память мне былое
и не исправить мне
не утолить тебя никак
не чувствовать
довольства и покоя.
Ты знаешь совесть,
я ещё живой,
я чувствую укол
ленивый твой.
А прошлое в гранитных
берегах
ревниво бережет
давно застывший прах.

03.2025г.

Стихи о времени

На моих часах 12-26,
напишу, они прибавят мне
минуту,
ничего особенного
здесь,
ходят и отсчитывают
с утра.
Им теперь
не нужно шестерен,
им не смазывать
сапфировый подшипник.
Точные,
точнее всех времён,
грязь и мусор века
к ним не липнет.
Где -то в воздухе,
над шумом городов,
над движением
любого тела,
пролетает время,
ухватить его готов,
но оно сквозь руки
пролетело.
И когда, решит вдруг
опоздать,
как нибудь застыть
немного,
вдруг появится-
12-25,
это может быть,
поправочка от бога!

03.2025г.

Розовый свет

... Поэт, ты сущность не вовсе публичная, прочь спешишь ты от суетности света, призывов всяких, не найдут они в тебе никакого отклика, одно бормочешь ты, чтобы отстали от тебя, в покое тебя оставили. Если уж заключение суждено тебе, так только одиночное, а если уж плаванье, так тоже поди, одиночное...
Бормочешь ты для всех невнятное, да прочь идёшь, а не то погаснет, задохнётся в тебе твой огонь, одна тишина с тобой останется, тоска к тебе тогда явится. Тоска не исполненного тобой дела. А ведь исполнить то очень хочется тебе все, тобой задуманное.
Вот только бог один знает, зачем тебе понадобилось это твое все. Раньше писатель писал из одного чистого и не замутненного никакой мелкой выгодой, чувства простого удовлетворения. Вот, прочли поэта, покачал читатель о нем, о поэте своей русой головкой, ну там, за косичку например, себя одёрнул, чтоб в себя прийти после прочитанного и то уж было много хорошо.
Тысяча - две читателей было у поэта на всю многомиллионную державу. Главное, что прочли, а там уж видно будет.
Но ты поэт, рвешься из рук, сдерживающих тебя, кричишь:
-Не сейчас, не время теперь!
Закроем двери теперь плотнее, пусть тишина придет к тебе поэт. И хоть здесь не широкошумные дубравы, но тише и легче на душе. Вот, лишь запах лекарств, боли и забвения, мучает немного здесь, но тут ты в эту минуту остановился и дышишь тяжело, после того уж, как поднялся по лестнице. Два пролета всего прошел, а ведь как запыхался... сядь да и отдохни. Вот глянь 15-45, самое время...
Но, правду говоря, прочь, от всего, что тебе мешает, сбивает с с толку, гасит священный огонь.
- Да кто ж, зовёт -то тебя поэт? Как звать то его? Дай ко глянуть в мутные твои глаза...
- Не знаю я теперь ничего... отстаньте вы от меня... оставьте меня наконец одного!
- Может это, как там его звать, Аполлон или даже сам Стадион?
- Не знаю... я ничего не знаю. Я ноль, я пустота, ничто. Я ошибка природы. Пустая ее закорючка, высохший стручок, потерявший свои семена и уже не нужный никому. Меня склеивали черные птицы, прилетевшие с далёких полей...
- Так, понимаю. Вот все говорят: "Тебе нужно за продуктами, тебе нужно сходить в магазин, тебе нужно на родительское собрание, тебе нужно починить..., тебе нужно постирать. Тебе нужно спешить на работу...тебе нужно..." Ведь так? Я прав?
- Да правы, а я им отвечаю: "Отстаньте...пожалейте меня все... Я оглохну, я онемею от всех вас, я перестану быть самим собой..."
- Слушайте, давайте поговорим подробнее об этом, вашем Аполлоне... кто же он такой? Откуда знаком вам?
- Толком и не знаю ничего, так, мужик какой то...
- Вот, мужик, незнакомый мужик, а незнакомцы опасны могут быть, это вы знаете? Или мама не предупреждала, с незнакомцами, да на улице, не болтать?
- Предупреждала мама, да ведь я так просто, на минуточку...
- минуточка, она иной раз дорого может обойтись...
- Ох, и правда ваша... вот вопрос, что же делать- то мне теперь?
- Так вот мы компресс прохладный на лоб и таблетку под язык. Я вот сейчас только в шкафчике погляжу...дверку только открою...да куда ж вы торопитесь, сердечный мой, рвешься из рук сдерживающих? Ну, право слово, как утопающий, которому палец сломать нужно, чтоб он пришел в себя и спасателя обнимать перестал..
- А школьное собрание сегодня вечером, а продукты после, а...
- Подождёт... все теперь же и подождёт. Вот вам, возьмите таблетку, под язык. Рассосать хорошенько и все это молча. А потом уж, как рассосётся- вдох и медленный спокойный выдох. Вдох... и ещё выдох. Вот ведь видите, уже легче вам... ведь легче?
- Легче. Да правда, совсем легко.
- Бежать никуда уж не хочется?
-Не хочется...только, священная жертва меня ещё зовёт...
- И все зовёт?
- Зовёт...
- Аполлон?
- Он самый.
- Победим мы его, вместе мы его и победим. Только вместе.Вместе мы сила! Не можем не победить. У вас, я вижу, в чувствах есть некий перебор. Перебор небольшой, но печальный... можно бы и музыку спокойную включить. Главное это себя священными жертвами напрасно не мучить. А на ночь, ничего возбуждающего. Крайне противопоказано. Фильмов про любовь не смотреть, синим светом, не пользоваться.
-А розовым можно?
-Что розовым? Это о чем? Крутишься с вами понимаешь, целый день, а тут шутки не вполне звучат не уместные...
-Лампа, с розовым цветом у меня есть, говорят, волосы на голове от нее растут...
-Ах, волосы... Но в розовом цвете, скажу вам прямо, также и синий цвет есть, невидимо он, но присутствует. Прищуритесь, так и увидите, а если разложить спектор на составляющие, так сказать и не то в нем увидишь...
- То то я смотрю, мне вечером после лампы, вовсе спать не хочется, а потом, утром, не проснусь никак...Так может я теперь же и пойду?
-Да -да идите, только посидеть бы вам в коридоре минут пять, чтоб голова сильно не кружилась после таблетки...
- Я посижу.
- Да и гоните от себя прочь, этого вашего Аполлона. Ничему хорошему вас он не научит. Поверьте мне. Опыт, так сказать есть... А сестра вам сейчас и рецепт вынесет. Да... и вызовите, пожалуйста следующего.
-До свидания.
-До свидания, выздоравливайте, друг мой...

03.2025г.

Неизвестный солдат

Неизвестный солдат,
неизвестен...
он по сводкам, по письмам
по песням,
заключённый в огонь,
заключённый в гранит,
неизвестный...
но будто известен лежит.
День придет
и подходит ребенок,
и старик и любовь
двух влюбленных.
Всем в лицо веет жар
и огонь тишины,
оттого ли, что помнить
солдата должны?
Или долг,
не оконченный нами,
или то, что не скажешь
словами?
Он у площади красной
в гранитах лежит.
А над ним не кончается,
буйствует жизнь.
Помним в праздники,
в шествиях, в слове,
но как боль,
вспоминать не готовы.
Больше двух миллионов
советских солдат
неизвестными ныне
в могилах лежат.
Укрывают поля,
не огонь, не гранит.
Неизвестный солдат
на войне той убит.

03.2025г.

Ветхозаветная луна

Был мрак с утра,
ветхозаветная луна
на небо влезла осторожно,
глядит и знает,
здесь возможно
все,
смерть и голод и война.
Любви объятия
глубокой,
пришествие слепых
пророков,
ложь, крики, тишина.
Все прежде видела она,
Пресытилась распятием
и славой.
Добром своим
разнесена
в полнеба, чья голубизна
при царственном
явленьи этом,
не тронута пока
горячим светом.
Но с краю
подожжен восток,
а мне спешить в дорогу
срок.

03.2025г.

Разговор с соседом

Мне говорил один сосед бесстыжий:
- Не понимаю, что притягивает женщин в нас!
Ему ответил: -Может то, что ниже,
находится к примеру, ваших глаз...
-Ах, понимаю, вы о сердце рассуждали,
прекрасно, если сердце велико...
- Да и о сердце, но оно одно едва ли,
способно женщин поразить легко!
- Что ж, может быть еще прибавим ноги?
-Согласен, славно если ноги хороши,
да и к тому же вымыты они с дороги...
-Наверно ваша речь о качествах души?
-Да и душа, как приложение к телу...
Но женщина, она меж всяких разных тем,
иметь бы приложением хотела,
к душе прекрасной и еще работающий ....

03.2025г.

Голос через пустоту

Поэт поэту
подаёт
голос через мертвую
пустыню.
А ветер эту весть
несет
и рвет над тропами
пустыми.
Над солнцем выжженным
песком,
над ложь несущим
миражом,
над век бредущим
караваном,
над мнящим стать волной
бархатном...
Песок, песок,
один песок,
зачем кричать,
раз одинок?
Как трубный глас трубы
старинной,
над павшей в пустоту
страной,
кричит, зовёт,
ему пустыня,
в ответ по- своему
споет.
Ответ, или поет
мираж?
Так зов миров
тревожит наш...
Никто не слышит
эту весть,
зачем кричать
поэту здесь?
Но может быть,
среди созвучий,
давно молчащий
камертон,
сумеет выбрать
нужный тон
и прочь слетит
песок горючий.
Я жду ответа,
башня слов
вознесена
среди песков.

03.2025г.

Мера за меру

Не зная денег, или не желая
дробить монет достоинство,
они, два старые купца,
хитрющие, как лисы,
чей хвост не раз железные крючки,
хватали , вырывая пух,
пустились в рассужденья.
Что мера проса станет к ячменю
и как овес с пшеницей им соотнести.
Не лучше ли все прировнять уныло,
но равенство не их конек!
Каждый тянет к себе удачи покрывало.
Ах, если было б просто,
соотнести простосердечие,
которое гроша не стоит
и выгоды засахаренный мед...
Спорили, молчали, да разошлись,
вопроса не решив.
-Дай время все обдумать,
да исполнить позже!
И разошлись, пусть боги на весах,
проверят соответствия и цели.
Нам скажут или промолчат,
не все же им мешаться,
в дела торговли городской...

03.2025г.

Мартовский день

День туманный, теплый, хмурый,
света мутного плафон,
или вечер, или утро,
или неба лёгкий сон.
Не начав, движение тает,
сил лишает тишина.
Снег идёт, мне не хватает
витаминов или сна.
Ртутный столб уснув, завис.
Белизна противна слуху,
я иду и взгляды вниз,
по воде, по грязи, пуху.
Ждут дела, душа в струну,
я иду, а вы стоите,
вдруг мой разум сон похитит-
упаду и здесь усну.

03.2025г.

Счет

Моё внимание, мой счет,
хватает средств, а то, наперечет.
Все между пальцев убегает,
как горстью взятая вода,
или песок сухой, когда.
Я думал, горсть мне крепче сжать,
и станет водам некуда бежать.
Сожму ладонь и удержу, пусть мало,
но всё бежит, как прежде убегала.
На солнце капли светят серебром.
-Прощайте - говорят, - мы встретимся потом!
Вода уснувшая, сон видит, что течет.
Сжимаю пальцы горстью, берегу мой счёт.
Напрасно, он опять
находит способы бежать.
Я сплю, я вижу, как осталось мало,
того что убежав, сверкало.
Проснусь и снова средств наперечет,
вода меж рук моих течет.


03.2025г.

Все было

Такого не было ещё,
такого не происходило,
чтобы не видело светило,
что было новым, было все.
Все повторяется как в школе,
чтобы учитель был доволен
и чтобы глупый ученик,
когда нибудь высот достиг,
мог показать ход рассужденья,
сложить одно стихотворенье,
вкус геометрии отведать,
уметь молчать, вести беседу
и может быть, предостеречь,
с глупцом начать благую речь.
Мы, славно выучив уроки,
тем самым приближаем сроки,
а всякий глупый наш ответ,
к ученью прибавляет лет.

03.2025г.

Юдифь

Юдифь, еврейка молодая,
средь жён иных
прославлена красой
и оттого, немного нелюбима,
не переносят женщины
борьбы такой.
Но красота жива,
в ней жизни сила.

Одна соседка осудила,
неподобающий ко дню наряд.
Вторая,
мужа осторожный взгляд.
Ей, Юдифи быть скромнее,
судили языки евреев.

Смерть мужа пережив,
Юдифь язык попрала лжив.
Цвела она
и может быть напрасно,
казалось многим, не несчастна.

Но из долины вдруг война,
пришла
и всякая беседа ей теперь
посвящена.
Не старому, облезлому
верблюду, не кушанью,
не княжескому блюду,
не делу, сделанному в среду,
не ослу и не соседу.

Ох Ветилуя, город, ты врагу,
как в горле кость!
Тебя не обойти,
желание себя насытить кровью
днём, ночью в пору совью.
Взять все доступное
рукам,
мечтается теперь врагам.
Сам Олоферн,
посланник черной бездны,
еврейский город осадил,
покорности он ждёт,
но впрочем бесполезной.

Теперь нет в городе воды,
всех злая жажда мучит,
нет в небе быстрого дождя,
летят бесплодны тучи,
а звёзды и луна глядят с небес
колючи.
Народ решил-
пять дней терпеть.
Пять дней, уже довольно
много,
чтоб замысел стал ясен бога.
А если бог единый
свой забыл народ,
который может быть,
теперь напрасно ждет...

Терпеть, не в женской то
природе.
Решить все разом,
не терпеть.
Мужчины ропщут,
дети плачут, им реветь
привычно.

Юдифь к священникам идёт.
И что за диво?
Вдова? К священникам? Зачем?
Уж не прельстить ли
наконец?
(И дать пример понятный
всем...)

-Не вы ли,
готовите для бога испытанье здесь?
Как будто он слуга вам,
или должен,
спешить с ответом,
услужлив и послушен весь...

Закрыты двери храма,
там темнеют лица,
там возможно спор.
Вести войну?
Врагу давать отпор,
или открыть ему
путь на несчастную столицу?


Юдифь, еврейка молодая,
средь жён иных
прославлена красой
и оттого, немного нелюбима,
вдова, но всеравно
краса ее хранима.
И красоты своей дары
собрав,
к врагу отправилась она,
покинув город на горах.

Был Олоферн
немного озадачен,
явлением таким.
Он ждал священников,
ключей, даров
и плача
и юных дев, пугливых серн,
всего, но Юдифь.
"Впрочем"- решил он-
"подождем до ночи!"

-А знаешь ли,
они забыли бога,
а он за то оставил их
одних.
Ты пальцем двинь,
ты шевельни врага немного,
и рухнет все
в счастливый миг.
Без бога,
враг твой стал теперь один!

Вот ночь пришла,
журчит воды поток,
ручей бежит
и ищет вод глубоких,
куда бы скрыть ему себя,
в пустой надежде.
Для Ветилуи капли нет,
а прежде...

В шатер благоуханный
шла Юдифь достигнув цели
Цикады к вечеру
с ума сойдя ей пели.
Служанка сменила с ней,
несла корзину и белье,
едва белело в темноте ее...

Откинут полог,
утро вражеского стана.
Стоят столбами легкие дыма.
Охрана спит,
Юдифь с улыбкой странной,
выходит,
кажется, удаче
не поверила сама.
За ней служанка
и несёт корзинку,
в ней- Олоферна
спокойна голова.

03.2025г.

Иллюстрация. Сандро Ботичелли

Зачтется

Тебе зачтется, ох, тебе зачтется,
когда на счетах бус отряд сойдется
и с перстнем палец в жёлтом табаку
всего одну подвинет бусенку.
Ну стоило ли тех телодвижений
бессонницы, испарины и жжений?
Наверно стоило, но червь в душе своей,
останешься червем до окончанья дней.
Наверно лучше жить без отторжений,
без мысли лишней, без души брожений.
А говорил же Гамлет нам, что можно быть,
а всё-таки, при том уже не жить.
Ну, точно труп живой, подключенный к прибору,
дыханье чье, теперь благодаря мотору.

03.2025г.

Это лень

Это день, это пятница, мгла пелены,
я проснусь, я нырну в твой предел,
пусть мне станут минут твоих спины видны
и чешуйчатость быстрая тел.
Проплывет и помашет лениво хвостом,
и бесследно уйдет, уплывая в свой дом.
Это день мой счастливый, а это сам я,
наслаждаюсь спокойствием дня.
Наслаждаюсь течением лени,
за окном колыханьем растений.
Осторожно неси нас покоя река,
мы в руках твоих щепки, мы живы пока,
нас качает волна, мы немного растения,
сверху смотрят на нас облака.
Настает день свобод, посвящается лени.
Не поднимется что либо делать рука.

03.2025г.

Сон

Я спал, я был во сне царем.
Простор отчизны мне подвластной,
покоем наполнял мой сон,
но где -то тучею ужасной,
он по границе был стеснен.
Ходили тучи по ущельям,
потоки бурные гремели
и скалы в страхе разойдясь,
явить мою просили власть,
чтоб враг был скоро усмирен.
Я спал, я был во сне царем,
тобою обладал всецело,
твое послушное мне тело
дышало чуткое, теплом.
Проснулся, снов лишили боги,
сквозняк охолодил мне ноги
на небо темное воззрясь,
я видел, спать ещё бы час.

03.2025г.

Иллюстрация- Абрам Архипов. Баба в розовом

"Сновидение

Пушкин Александр
Недавно, обольщен прелестным сновиденьем,
В венце сияющем, царем я зрел себя;
Мечталось, я любил тебя —
И сердце билось наслажденьем.
Я страсть у ног твоих в восторгах изъяснял.
Мечты! ах! отчего вы счастья не продлили?
Но боги не всего теперь меня лишили:
Я только — царство потерял.
__________________
Вольный перевод стихотворения Вольтера «Принцессе Ульри Прусской»

Что мне Гекуба

Что мне Гекуба, что Гекубе я!
Мы равно с нею равнодушны,
друг другу птицы непослушны
летим в различные края.
Путь ветер, ветренник известный,
нас на минуту в путь совместный,
направит, оттолкнем крылом
и путь продолжим свой потом.
Не оттого, что непослушны,
но равно с нею равнодушны.
Судьба, направь ход наших дней!
Что мне Гекуба, что я ей,
но если б, то была Сильфида...

03.2025г.

Нищета

-Я денег не люблю! -
Сказал гордец спесивый
- Уж, лучше бы без них!
Бог денег, Меркьюри
сей час пред ним возник,
все деньги отобрал его,
он далее пошел счастливый,
поглаживал он свой
карман пустой.
Но побирался после
раз иной.
Сказать вам правду,
если хочешь есть,
порок купюр придется
перенесть.

03.2025г.

Иллюстрация- не знаю, что за скульптура.
Здесь он оказался без рук, видно ему их отбили вместе с золотом!

The Buzzer

В понедельник, десятого марта,
заболтала жужжалка из ада.
Говорила такие слова,
просто сьедет моя голова!
Помолчит да вдруг скажет:
-Нанайка!
Тайный смысл потом угадай- ка!
Или вот ещё, ум наш презрев,
выдает на гора:
-Водоклев.
Может тайная связь с хулиганством,
или, как нибудь с сельским хозяйством?
Вот послушает кто то и он
даже выловит -
АККОРДЕОН!
Между шумом, жужжаньем и треском,
смысл слова вплетается веско.
И какой нибудь там, Водоклев,
поселениям Марса про хлев!
Может там у них неурожай
и коровы устали рожать?
Частота 46-25,
я настроюсь, я слышу опять
сквозь жужжание, трески эфира
продерется Чайковского лира.
И звучанья великой струны,
в полуночном эфире слышны.
Говорят, это муза одна
забубенного судного дня
и когда быть грибам под посев,
пригодится как раз Водоклев.
Будет времени ночью не жалко,
выпью пива, включу частоту
и послушаю, скажет жужжалка
что на Марсе бананы растут.

03.2025г.

В эфире радиостанции "Судного дня" прозвучал загадочный сигнал
Среди радиолюбителей за ней закрепилось название The Buzzer, или «Жужжалка»
Радиостанция УВБ-76, известная также как «Радиостанция Судного дня», в понедельник, 10 марта, передала в эфир два новых загадочных сообщения, переданы слова «водоклев» и «аккордеон».

Ночь и день

Сплю, мир свою теряет краску,
впадает в серости болезнь,
по капле, медленно, ужасно
становится безвкусен весь.
Его пространства стали меньше,
хотя остались мили те же,
Мелеют реки, сохнет лес,
сам соли вкус слабее здесь.
Мой мир стремится к завершенью,
мир выцветает, станет тенью.
Иль ты приснился мне вчера,
проснусь и кончилась игра?
Проснусь, прощай же наслажденье.
Сплю, скоро будет день.

03.2025г.

Иллюстрация-
Звёздная ночь
Картина – Винсент ван Гог

Пустой вагон

Я жду, вот даст судьба сигнал,
к губам рожок поднимет малый
и поезд тронется с вокзала,
и в темень сдвинется вокзал.
Я жду, вот даст судьба сигнал.
День хмур, а солнце не всходило,
на золотом покрытый трон.
Один в купе, готов вагон,
но нет движения, нет силы.
Я жду, мне кажется, все- сон.
Проснулся рано, торопливо,
в свое купе вбежал счастливый,
втащил багаж и на вокзал,
в окно немытое взирал.
Где ты, Харон мой молчаливый?
Не сдвинешь ли между потуг,
моё желанье, поезд вдруг...
Он оживет, седая сталь
напрягшись, двинет тело вдаль.
Но нет, качнет едва, упруго
под скрип заждавшихся пружин
и все... я жду, я жду, но мы стоим.
Смотрю в окно, вдруг крик с перрона:
-В пустой вагон ты сел, ворона!

03.2025г.

Иллюстрация - Художник
С.Каневский.

Письмо

У вас сегодня снег,
у вас метут метели.
Ослепли
города огни.
Снег укрывает
неподвижность ели
и небом скованные
дни.
А у меня дожди,
весна мне
отворяет воды
и танец начинают свой
погоды.
День всякий кажется
ещё теплей.
Трепещет нить
судьбы моей.
У вас зима,
душа веселья просит.
Вам щедро снег
дары свои приносит.
Мы с вами ждали-
кончится зима
и берега свои найдет
вода,
настанет время врать
и сочинять,
Пишите мне, я писем жду
опять.

03.2025г.

Отражения

Мы отражения,
мы отражения,
туч и ветров
бесконечных движение.
Листьев опавших,
осеннее жжение,
мы отражение,
мы отражение.
В стеклах блестящих,
обрывки движений,
вымытых девушкой
тряпкой сырой,
с русой, покрытой
косынкой косой.
Мы отражения,
мы отражения.
Солнца далёкого
лёгкое жжение.
А на стекле
в мутном блеске
слюды,
лёгких разводов
остались следы.
В стеклах дорога,
машина, завод.
В тех отражениях
жив пешеход.
Мы отражения,
мы отражения.
Бледное, слабое,
чье то движение.
Вымоют тряпкой
витрины стекло,
где мы,
куда нас теперь
унесло?
Мы отражения,
мы отражения.
Мы по витринам
ломаем движения.
Высохнут грани
и пусто стекло.
Лето и пыли
теперь нанесло.
День начинается,
чистой водой
в пене рождается
блеск молодой.
Будем надеятся,
преданно ждать.
Вымоют стекла-
вернемся опять.

03.2025г.

Грустная река

Шли к берегу реки нечистой,
дворами шли, между домов,
под ноги пал нам вечер мглистый,
и был окончится готов.
Мы вышли, тину гладь плескала,
песок и грязь у берегов
и роща чахлая склоняла,
покорно ряд пустых голов.
Вдали кричали птицы строго,
с обидой город мрачный ныл.
Мы выпили воды немного,
вздыхали, набираясь сил.
Был вечер, гладь реки угасла,
Сон, за рекой ни огонька.
Мы вышли, я прохожего спросил:
-Как реку звать?
Он мне ответил:
-Клязьма!
"Ах, что за грустная река!"

05.2025г.

Бабочка

Я прежде жил в спокойном мире,
он светел днём, а ночью тих,
ходили ходики в квартире,
пол под ногой скипел у них.
Под август вишни созревали,
в нем сотни всяких мелочей,
кто чья, кто чей, а кто ни чей,
кружились в плавном карнавале.
И с ними вместе, не спеша,
фигуры танца повторяя
шла и кружилась, молодая,
пол дневной бабочкой душа.
....
А ныне солнце смутных дней,
мешает муть души моей.
Зима прощается со мной
и ветра вой звучит трубой.
А бабочка моя застыла,
спит, или уж зима прибила?

05.2025г.

Пять русских женщин и один плуг


Двадцатый век и полдень.
Год до середины,
четыре года, как окончена война,
остались женщины, а павшие мужчины,
не вспашут огород под семена.
Им нет коней, нет трактора в колхозе,
под частный огород, презренный у богов.
Пять женщин русских в поле плуг выносят,
впрягаются и тянут ряд пластов.
И скудная земля, оставленная предком,
трава, да глина, иногда песок
снабжает не желая, не любя и редко
хозяев истинных, полей, морей, лесов.
Не трое, пятеро, свободные от гнета,
четыре года, как окончена война,
плуг тянут, тяжела у них работа,
но умирает вдруг из пятерых одна...
И старый председатель, балагур, орденоносец,
при всех произнесет:
-Нехорошо...-
и взгляд при этом скосит.

04.2025г.

Случай описан в дневнике Ольги Берггольц. Событие относится к весне 1949 года.
Иллюстрация- Василий Перов. Тройка. По этой картине задавали писать сочинения в советской школе.

Марине Цветаевой

Твой прах находится в России,
а где ему, скажи мне быть?
Твои стихи в границах силой
стальная не удержит нить.
Под ток, под вспаханную жижу,
легки что воздух или свет,
проходят, что им доски хижин,
что сон дворцов и темень лет?
И вечность вьется в мире данном,
спиралью кружит пыль светил
но помнит, миг горел поэт
жег бездне взгляды блеском странным.
И хором лет отгородясь,
та бездна вспоминает нас.

03.03.2025г.

Перед прощанием

Она простилась, вдруг слеза,
ее внезапно посетила.
При том же, всех она простила,
нам это плачь ее сказал.
Прости и нас, за все что знаю,
на всякий случай, пусть в пути,
тебе обиды не нести,
а вес печали не мешает.
Будь светел день твоих дорог,
будь сладок лёгкий ветерок.
Пусть ночь придет к тебе с покоем
и сон девичества достоин,
придет, когда наступит срок.
Пусть не чернят души печали,
ты уезжаешь, всем нам жаль.

03.2025г.

Один тост

Мой хороший приятель говорит мне:
-Сегодня я могу позволить себе издание своей книги и даже сам могу прочесть ее, если будет мне скучно. Но найти себе читателя так же просто, увы я еще не могу...
Так выпьем же за то, чтобы каждый писатель имел своего читателя и обоим не было бы при том скучно!

Ленинградская муза


Ленинградская муза,
светловолосая,
как у ангела,
светел твой вид.
Опускается ночь
и дыханьем мороза,
просто может тебя опалить.
Но ты не умрёшь,
твой талант понимают
великие люди,
у которых в руке
шоколад и вино.
Умирают другие,
а ты не забудешь,
что бывало с тобой
так давно.
Ты потом, вспоминаешь
пустеющий дом свой,
там в подъезде,
один сумасшедший старик,
вверх по лестнице каменной
лезет
и колеблет свеча
угасающий лик.
Так как будто бы он
привидение,
в смертной истоме,
старается место найти,
но нет места ему
в умирающем доме,
где нет жизни,
и стекла скользят
а по лестнице трудно идти.
Ты любила вино,
часть далёкого знойного лета,
и прохладного ветра,
и взглядов прозрачного
дня.
Между мертвых несла ты
свой крест,
свою тяжесть пакета,
где вино плещет,
красное лето храня.

03.2025г.

От единицы до ста и обратно

Мы в автобусе, нас качает и движет в разные стороны на поворотах.
Я смотрю в телефон. Мне
немного тяжело и тесно. Но ничего, это временные трудности. Мы все теперь торопимся, время наше раздергано на секунды и мгновения.
Стоящий рядом паренёк начинает считать до ста. Это потом я узнаю, что счёт его всего то до ста и потом обратно к нулю. А тогда просто я слышу, как он внезапно произносит:
- Ноль, один, два...
Произносит слова он тихо, но как то все же угрожающе. Кто его знает, что за человек. В руках телефон, как у меня, черная куртка с капюшоном, капюшон надвинут на голову, за плечами рюкзак.
Похож на меня, и рюкзак также не снял сплеча, а ведь нам обоим тесно...
В автобусе, когда тесно, всегда кто то особенно мешает, то разговор чей то, то локоть, упершийся в самом неудобном месте в спину.
Две женщины, сидят рядом и продолжают бесконечную беседу. У беседы нет ни начала ни конца. Льется беседа спокойно и вольно, точно ручей какой. От них невольно я узнаю следующее-
1. Живущий этажом выше сосед совсем распоясался.
2. У Анны Семёновна прыщи по всему лицу от Вьетнамской мази.
3. У Долли теперь течка, просто ужас. На улицу выйти нельзя.
4. ...
5. ...
И так далее. Масса не нужного мне в этой жизни, да и потом...
А паренёк считает дальше:
- Одиннадцать, двенадцать...
Иной раз он пропускает одну- две цифры. Может не знает их или в том есть для него особый смысл. Не знаю, но так и хочется поправить его. Или спросить:
- Почему это вы проглотили Тридцать два и Тридцать три?
Но вот вопрос, мне то зачем. Может там никакой информации нет, просто белый шум...
Утро над городом теперь самое раннее, все кругом полно морозной темени, небо над нами никак не может раскрыть свой единственный, спящий высоко туманный небесный глаз.
Посмотри же на нас утро, раскрой свой февральский глаз! Проснись, как и все мы проснулись и едем в этом тесном, душном автобусе.
С самого начала, еще с темени заоконной, с первого звонка будильника, нас торопит, зовет наш понедельник, нелюбимый наш первый день недели.
Все сожаления, все наши маленькие радости уже позади, нас качает, иногда хочется провалится в первый попавшийся сон.
Но прочь сны! Мы торопимся, мы наполовину уже не принадлежим себе. Наполовину, но может и больше того.
Время раздергано на секунды, на мгновения. Торопимся мы, но не можем двигаться быстрее несущего все потока.
Паренёк продолжает свой странный счёт, он досчитал уж до шестидесяти и вот, как то расслышав его, женщины умолкают, прислушиваются- что там за счёт?
А он продолжает:
- Шестьдесят девять, семьдесят...
Женщины молчат, они сидят, околдованные счётом, предвкушают новую цифру, сочувствуют ей. Кажется, они тоже как то участвуют в счёте, ждут его продолжения. Паренёк продолжает счёт и, достигнув цифры 100, оборачивает свой ход назад, к нулю, все поглощающему и все вмещающему.
-Девяносто девять, девяносто шесть...
Женщины молчат. Может тем для разговора у них больше нет?
Мы подъезжаем к метро. Вот последний толчок, а с ним и шипение отворяемых дверей.
Мы выходим. Впереди понедельник, наш долгий и нелюбимый день.

03.2025г.

Разговор вещей

Мне говорил вчера утюг,
со всей своей заботой:
-Ты мог бы быть богатым, друг,
а ты все беден что то!
Не понимаю- говорил,
в неглаженном и хмурый
такого полюбить, нет сил,
такой не будет дуры!
Почистить обувь щётка, зла
вчера совет свой мне несла
с укором говорила,
что обувь, это сила,
она притягивает взгляд,
внимание дамы обратят.
Используй щётку, чтобы
была блестящей обувь!
Вода из крана мне в ответ,
давала тоже свой совет:
-Почаще мойте руки,
и в том ни капли скуки!
А чтобы не болел живот,
перед едой полощут рот!
Закрыть поток скорей,
не проболтаться б, ей!
А чайник, мой печальник,
вчера пропел отчаянно,
что если грею чаю,
про чайник забываю!
Мне говорят носки,
исполнены тоски,
И что нибудь от скуки
ещё добавят брюки.
И радио им в след
готово дать совет.
Окно и дверь и пол,
куда бы я ни шел.
Болтают вещи вещее,
бежать от них, трепещущим!
Живут же те счастливо,
чьи вещи молчаливы!

02.2025г.

Потолочная люстра

Как новый гость вошёл ко мне,
так сразу взгляд на люстру,
жаль, не прислушался к жене:
- На потолке то пусто!
Я разговором отвлеку,
загну ему политику,
а он все взгляды к потолку,
такого, просветите- ка!
Растолковал ему про то,
про се, долбил по темени,
а он сказал, надев пальто:
-Живёте вы вне времени,
вам нужно света, уж поверь
мы люди, а не курицы,
а про политику теперь,
подробнее на улице...

02.2025г.

Дождь времени

Время, время,
убегаешь ты меж пальцев,
пробираешься, как ни старайся,
ни сжимай.
Слишком скоро наш февраль
кончается,
следом побегут мальчишки,
март и май.
Время не удержишь,
лучше не пытайся,
можно только по минутам
смаковать.
Убежит оно, а ты
один останешься,
ждать,
не соберутся в небе ли,
дожди опять?
Выйдет солнце,
дождь всегда кончается,
бесконечность,
не его стезя.
Временем достойно
наслаждаться,
а просить остаться,
удержать его
нельзя.
Пробую поймать ногой
неудержимость стремени,
слушаю мгновения и дни.
Скупость не порок,
по отношению к времени,
колокольчиком оно
на финише звонит.

02.2025г.

О, чудный мир!

О, чудный новый мир,
твои дома стремящиеся
в небо,
твои мосты пересекают
небыль,
над пропастью,
устроившую пир.
Внизу, в туманной дымке,
Альбиона,
коляска детская,
малыш, щенок, мадонна
и ко всему привыкших
голубей большая,
хватающая крошки стая.
А рядом парк с обрезанной
деревьев плотью,
ухоженной травой,
в нем пара стариков
не уставая ходит,
отмахивая левою рукой.
А дым отечества,
над этим благолепием
роясь,
голубизной задумчивой
невольно осеняет
нас!
И гул машин
нам говорит не умолкая,
что жизнь идёт, торопится,
бежит
и тот живёт,
кто хочет жить,
но редкий идиот,
жить странно не желает.

02.2025г.

Каменистая долина ч.4

15-25. Тяжело вздохнув, шериф нашел взглядом большой латунный ключ от обезьянника. Ключ был на месте, висел он на железном крючке, тускло блестел не драгоценным, а все же приятным глазу желтым металлом. Этот жёлтый цвет напоминал цвет каменистой долины, подступающей к самым границам города. Долина посылала верные ей сухие пески, чтобы те прогнали суетливых людей прочь. Но все было бесполезно, кусты акации стойко отражали любой натиск, водохранилище насмешливо колебало гладь вод, чья поверхность дышала ненужной долине прохладой. Давно установилось шаткое равновесие, натиск песков был уравновешен обороной города и лишь иногда, приходилось высаживать новые кусты с трепещущими, пахнущими зеленым горошком листиками.
Шериф снял ключ с крючка и отправился в соседнее помещение, где находился обезьянник.
Семён спал, или он опять лишь притворялся, что спит. Казалось, в этом помещении давно уж, лет пятьдесят и более того живут люди. Живут своей непростой жизнью, болеют, работают и едят то, что послала им неласковая природа. В воздухе стоял чужой шерифу запах, запах осторожный, но все же довольно стойкий.
То был запах давно обжитого жилья.
Шериф поморщился. "Надо бы дезинфекцию провести"- подумал он и решительно постучал ключом о прутья клетки. Шериф не хотел вот так сразу же открывать дверь, он решил допросить бродягу, не видел ли тот что необычное в городе. Известно ведь, что новый человек увидит иной раз то, что местные в упор не замечают.
Снова из кучки тряпья показались два глаза. Темные, осторожные. И не были они вовсе заклеены недавним сном.
-Ты, я вижу спишь, понравилось у нас?
-Нет, на воле мне лучше...
-Зачем тебе воля бродяга, здесь тепло, сухо. Может скучно тебе тут? Так я подселю кого то...ты подожди, поживи у нас.
-Я есть хочу, я голоден шериф.
- Мальчики или девочки? Ты кем интересуешься, бродяга?
-Я бы теперь покурил...дайте сигарету, шериф.- Бродяга теперь поместился на лавку и темный взгляд его на секунду перестал быть осторожным.
-Так кем ты интересуешься, мальчиками или девочками? Видели, ты к школьницам приставал с расспросами, интересовался видно, как к шерифу тебе пройти?
-Я теперь пивом и куревом только интересуюсь...
Шериф молча вышел из помещения и через минуту вернулся со стаканом воды и зазженной сигаретой в волосатой руке. Передавая бродяге и то и другое шериф старался не коснутся руки бродяги.
- Спасибо, шериф...
- Как тебе наш город, понравился?
-Обычный город. Я таких сотню видел и ещё сотню, бог даст увижу.
- А чего то в городе необычного ты не видел?
-Все у вас обычное и жители и город. - Бродяга жадно выпил воду. Несколько капель пробежали по подбородку, указав на жажду, потом упали на грязный, засыпанный кое где сеном пол. Шериф потянулся к окну и отворил его, маленькое и тусклое. На улице стало чуть прохладней, солнце ослабило неумолимый жар и глядело чуть более ласково.
-Так видел ты что то необычное,- продолжил шериф, в то время как бродяга жадно выкуривал предложенную сигарету.
-Видел...- бродяга пару раз жадно затянулся и поморщился от крепкого, сизого дымка.
-Что ж ты видел? Бутылку прохладного пивка из заведения мамаши Коллинз?
-Какую еще Коллинз, вы меня в ваши дела не путайте...бродяга ещё затянулся, выпив сизый дымок до самого дна, так что огонек вот вот обжёг бы ему губы.
-И что же увидел ты у церкви, ладный зад какой нибудь прихожанки?
-Девчонку одну с мужиком видел, когда я у церкви сидел.
-Так...- стул под шерифом скрипнул и замер- дальше что? И почему это тебе запомнилось? Отец дочку в церковь проводил, все тут просто и довольно скромно...
- Не похожи они были на отца с дочкой- бродяга с видимым разочарованием рассматривал, катая меж пальцев мелкий окурок- далеко шли друг от друга. Между ними вроде стена была. Через которую не прикоснуться друг к другу. Так, вроде чужие они были друг для друга...или они перед тем поругались здорово... Конечно, если поругались, то может и отец был с дочкой.
-Ладно, ты вот что, не фантазируй попусту. Говори, что видел. Ругались они или просто говорили между собой?
-Не ругались и не говорили, пока видел их, шли вместе и все...Молча шли.
-Так...- стул под шерифом скрипнул ещё раз-"Скоро развалится"- подумал он.- Я сейчас тебе фото покажу. Тут несколько типчиков есть у меня. А ты скажи мне, кого из них видел с девчонкой... только не фантазируй, знаю я вас, бродяг....-
Шериф вышел и скоро вернулся с черной пластиковой папкой. Подержав несколько ее в руке и подумав, что и папку может быть придется протирать чем нибудь ядовитым он не стал ее передавать бродяге, а раскрыл ее у стальных прутьев, а в руки бродяги не дал.
-Хорошо видишь? Близорукостью ты не страдаешь?
-Вроде видно мне...
-Так видно тебе, или нет, тут твое "вроде" не подходит!
-Видно мне...
- Посмотри повнимательней ...вот этот? Или вот ещё один типчик...
-На этого похож... кажется...- Грязный от окурка палец бродяги указал одно из фото. На том фото улыбался довольный замечательным летним деньком сам учитель начальных классов Ли Дудикофф. Учитель видно вовсе и не предполагал когда нибудь попасть в альбом шерифа, а потому улыбался просто и открыто.
-А вот и девчонка... Правда тут она в курточке и моложе...
Шериф осторожно закрыл папку, провел рукой по уже отяжелевшей от испарины своей шее.- Ты вот что...Как там тебя...Семен, вспомни все ещё раз хорошенько и расскажи мне поподробней, вот тебе ещё одна сигарета для очищения памяти...
Взгляды их встретились и потом долго не расходились в стороны.

02.2025г.

Освободи

Освободи же, мой хребет,
я буду скромен и свободен,
как прежде был, за много лет,
туманной юности на взводе.
Как в детстве дальном, дорогом,
давно мне кажущемся сном.
Теперь уже в ничто ушедшем,
рассыпанным по тропам лешим.
И в них растоптанных потом.
Дай мне свободу, много лет,
носил я груз свой, подневольный,
терпел, но говорю: -Довольно.
Освободи же, мой хребет!

02.2025г.

Сомнения

Когда сомнение возьмёт за горло,
а память оживляет голоса,
тебе казалось, что ты оглохла,
не навсегда, на полчаса.
И сохраняя плавность хода
на стыках холода и тьмы,
благоволит тебе природа,
бегущей у окна зимы.
Прочь отступают злые тени,
теплеют льдистые глаза,
плевала ты на дрожь в коленях,
не навсегда, на полчаса.
Нет, не исчезнет без возврата,
приходит гостем по утрам,
и как разносчик таровато,
сует подарочек свой нам.
Но мудрый бог от медицины,
профессор старый кислых щей,
пообещал, возьмёт и снимет,
заразу прочь с души твоей.
Ежом терпела ты иголки,
запоминала адреса,
дрожь отступала, не надолго,
не навсегда, на полчаса.
Твой идол, чей столь образ светел,
указывает путь сквозь дни,
он жив, сомнений не заметил,
не интересные они.

02.2025г.

Иллюстрация:
Сергей Меркуров
Смерть вождя горельеф

Война

Становятся друзья врагами,
переступив границ черту,
и топчут землю сапогами,
не ожидаемыми тут.
И кровь прольют свою, чужую,
вначале с холодом в душе,
затем с желанием уже,
с азартом, бешенством, смакуя,
как старый бабушкин сашет.
Уж не до чести, не до правил,
война все спишет, не оставит,
ни дом, ни улицу, ни сад,
сам бог велит ей разрушать.
Разрушит все у брата брат,
построит новое блестяще.
Кто жив, тот счастлив настоящим,
а кто мертвы, в земле лежат.

02.2025г.

В начале века

Ты рождена в начале века
как скоро век тебя нагнал!
Что поезд сумасшедший ехал,
в нем выл и корчился металл.
Век прошлый дал тебе в дорогу,
вещей убогий узелок,
еды и сладкого немного,
с повидлом старым пирожок.
Тебя блатные на вокзале,
хватали за огрызки кос
но дальше жить тебе пришлось,
когда насытившись решали,
что делать после им, вопрос.
Как век велел, ты комсомолка,
ты свято верила в союз
и срезав косы, с белой челкой
стихи читала наизусть.
Ты рождена в начале века,
уют любила и детей,
но с громом новый век поехал,
взял в пассажиры всех людей.
Сажал и мучал их войною,
травил их голодом, как крыс
и волос белый сединою
ласкал, тебя пуская вниз.
Мужьям твоим не солнце светит,
ушли тебя покинув дети,
одна жива ты, но стара,
как черепаха в тьме пруда
ты часто думала- "Пора..."
И в зеркале не узнавала,
себя ты утром иногда.

02.2025г.